Быть чувства мелкого рабом

Свою постылую свободу
Я потерять не захотел.

Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.

Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила;
Глаза, как небо, голубые,
Улыбка, локоны льняные,
Движенья, голос, легкий стан,
Все в Ольге... но любой роман
Возьмите и найдете верно
Ее портрет: он очень мил,
Я прежде сам его любил

Где я страдал, где я любил,
Где сердце я похоронил.

Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!

Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.

Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!

Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей...
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.

Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;

Так думал молодой повеса,
Летя в пыли на почтовых,
Всевышней волею Зевеса
Наследник всех своих родных.

Друзья Людмилы и Руслана!
С героем моего романа
Без предисловий, сей же час
Позвольте познакомить вас:
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или блистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.

Они сошлись. Волна и камень

Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита

И был глубокой эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.

От делать нечего друзья

Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.

Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!

Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.

Стократ блажен, кто предан вере

Ученый малый, но педант

А счастье было так возможно