Сон Раскольникова о смеющейся старухе

В третьей части романа «Преступление и наказание» Родион Раскольников видит бредовый сон об убийстве старухи-процентщицы. Во сне Раскольников идет в квартиру старухи вслед за каким-то человеком, который зовет его за собой. В квартире в углу гостиной молодой человек видит сидящую старуху, которая смеется. Раскольников пытает расправиться со старухой, но ему это не удается и ее смех только усиливается:

«Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать, но вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз — всё люди, голова с головой, все смотрят, — но все притаились и ждут, молчат…»
— Часть 3, Глава VI

Это четвертый по счету сон Родиона Раскольникова в романе «Преступление и наказание» (Часть 3, Глава VI).

Значение

В этом сне Раскольников испытывает страх разоблачения и позора, которые мучают его и в реальности.

Раскольников вновь пытается её убить, но ничего не получается. Ему никак не удаётся совершить вновь злодеяние. Из-за двери слышен смех толпы, явно недоброжелательный, даже злобный. Здесь Родион, можно сказать, отчаялся, он уже начал понимать, что «эксперимент над собой» провален. Раскольников оказался далеко не Наполеоном или властелином, а обыкновенным человеком, но теперь перед ним громадная проблема, глубочайшая проблема вины перед всем человечеством, в частности перед старухой, какой бы она ни была, и Лизаветой, которая оказалась не в том месте и не в то время.

Сон Раскольникова о смеющейся старухе — текст

«Он забылся; странным показалось ему, что он не помнит, как мог он очутиться на улице. Был уже поздний вечер. Сумерки сгущались, полная луна светлела всё ярче и ярче; но как-то особенно душно было в воздухе. Люди толпой шли по улицам; ремесленники и занятые люди расходились по домам, другие гуляли; пахло известью, пылью, стоячею водой. Раскольников шел грустный и озабоченный: он очень хорошо помнил, что вышел из дому с каким-то намерением, что надо было что-то сделать и поспешить, но что именно — он позабыл. Вдруг он остановился и увидел, что на другой стороне улицы, на тротуаре, стоит человек и машет ему рукой. Он пошел к нему через улицу, но вдруг этот человек повернулся и пошел как ни в чем не бывало, опустив голову, не оборачиваясь и не подавая вида, что звал его. «Да полно, звал ли он?» — подумал Раскольников, однако ж стал догонять. Не доходя шагов десяти, он вдруг узнал его и — испугался; это был давешний мещанин, в таком же халате и так же сгорбленный. Раскольников шел издали; сердце его стукало; повернули в переулок — тот всё не оборачивался. «Знает ли он, что я за ним иду?» — думал Раскольников. Мещанин вошел в ворота одного большого дома. Раскольников поскорей подошел к воротам и стал глядеть: не оглянется ли он и не позовет ли его? В самом деле, пройдя всю подворотню и уже выходя во двор, тот вдруг обернулся и опять точно как будто махнул ему. Раскольников тотчас же прошел подворотню, но во дворе мещанина уж не было. Стало быть, он вошел тут сейчас на первую лестницу. Раскольников бросился за ним. В самом деле, двумя лестницами выше слышались еще чьи-то мерные, неспешные шаги. Странно, лестница была как будто знакомая! Вон окно в первом этаже; грустно и таинственно проходил сквозь стекла лунный свет; вот и второй этаж. Ба! Это та самая квартира, в которой работники мазали… Как же он не узнал тотчас? Шаги впереди идущего человека затихли: «стало быть, он остановился или где-нибудь спрятался». Вот и третий этаж; идти ли дальше? И какая там тишина, даже страшно… Но он пошел. Шум его собственных шагов его пугал и тревожил. Боже, как темно! Мещанин, верно, тут где-нибудь притаился в углу. А! квартира отворена настежь на лестницу; он подумал и вошел. В передней было очень темно и пусто, ни души, как будто всё вынесли; тихонько, на цыпочках прошел он в гостиную: вся комната была ярко облита лунным светом; всё тут по-прежнему: стулья, зеркало, желтый диван и картинки в рамках. Огромный, круглый, медно-красный месяц глядел прямо в окна. «Это от месяца такая тишина, — подумал Раскольников, — он, верно, теперь загадку загадывает». Он стоял и ждал, долго ждал, и чем тише был месяц, тем сильнее стукало его сердце, даже больно становилось. И всё тишина. Вдруг послышался мгновенный сухой треск, как будто сломали лучинку, и всё опять замерло. Проснувшаяся муха вдруг с налета ударилась об стекло и жалобно зажужжала. В самую эту минуту, и углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. «Зачем тут салоп? — подумал он, — ведь его прежде не было…» Он подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется. Осторожно отвел он рукою салоп и увидал, что тут стоит стул, а на стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он постоял над ней: «боится!» — подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, — так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать, но вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз — всё люди, голова с головой, все смотрят, — но все притаились и ждут, молчат… Сердце его стеснилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и — проснулся.

Конец сна

Он тяжело перевел дыхание, — но странно, сон как будто всё еще продолжался: дверь его была отворена настежь, и на пороге стоял совсем незнакомый ему человек и пристально его разглядывал.

Раскольников не успел еще совсем раскрыть глаза и мигом закрыл их опять. Он лежал навзничь и не шевельнулся. «Сон это продолжается или нет», — думал он и чуть-чуть, неприметно опять приподнял ресницы поглядеть: незнакомый стоял на том же месте и продолжал в него вглядываться. Вдруг он переступил осторожно через порог, бережно притворил за собой дверь, подошел к столу, подождал с минуту, — всё это время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана; шляпу поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость, опустив на руки подбородок. Видно было, что он приготовился долго ждать. Сколько можно было разглядеть сквозь мигавшие ресницы, человек этот был уже немолодой, плотный и с густою, светлою, почти белою бородой…»
— Часть 3, Глава VI

Анализ сна Раскольникова о смеющейся старухе

В этом сне Раскольников вновь совершает убийство старухи-процентщицы. Он как будто возвращается туда, где уже однажды совершил несправедливость и пошёл на поводу своей теории.

По своей сути этот сон является своего рода продолжением размышлений Родиона о том, что он «не человека убил», а «принцип». Он будто подтверждает слабость натуры Раскольникова. Скорее всего, это подсознание героя пытается убедить его в бессмысленности и бесчеловечности убийства. Но герой еще не готов к раскаянию. Убийство оказалось столь же напрасным, как попытки убийства Алёны Ивановны, то есть эксперимент был с самого начала затеян зря, а значит, и наказание будет напрасное. Но наказание на самом деле вступило в силу ещё задолго до того, как Раскольников официально заявил, что он убил бедную старушку.

Мнение М. М. Бахтина

По мнению историка культуры Михаила Михайловича Бахтина, сон Раскольникова о старухе отличается особой фантастичностью. В нем сочетаются вещи, которые несовместимы в реальности — убийство, смерть и смех:

«…это фантастическая логика сна, использованная Достоевским. Эта логика сна и позволила здесь создать образ смеющейся убитой старухи, сочетать смех со смертью и убийством…»
— М. М. Бахтин

По его мнению, образ погибшей старухи, смеющейся над Раскольниковым, похож на образ старухи из «Пиковой дамы» Пушкина:

«Образ смеющейся старухи у Достоевского созвучен с пушкинским образом подмигивающей в гробу старухи графини и подмигивающей пиковой дамы на карте… у Пушкина — безумие, у Достоевского — бредовый сон …»
— М. М. Бахтин

Позже, прямо перед явкой с повинной, Раскольников все-таки идет на улицу и встает на колени перед толпой на перекрестке (как ему и советовала Соня Мармеладова во время их второй встречи). Он делает то, чего так сильно боялся и о чем бредил во сне:

«… Площадь — это символ всенародности и в конце романа Раскольников, перед тем как идти с повинною в полицейскую контору, приходит на площадь и отдает земной поклон народу. …»
— М. М. Бахтин