Впервые роман был опубликован в 1866 году в журнале «Русский вестник» (№ 1, 2, 4, 6 — 8, 11, 12). Известный критик Николай Страхов говорил, что «Преступление и наказание» было литературной сенсацией года, хотя в то же время в «Русском вестнике» выходил и роман Толстого «Война и мир».
Вокруг романа сразу же разгорелись споры. После выхода в печать этого произведения журнал приобрел около 500 новых подписчиков. Это было довольно внушительной цифрой для журналов того времени, так как успешные издания имели примерно 3500 — 4500 тысяч подписчиков.
Обложка журнала «Русский вестник», 1866, № 1
Замысел романа
Замысел произведения о так называемой «сильной личности», не боящейся ни угрызений совести, ни людского суда, начал созревать у Достоевского ещё когда он сам находился на каторге в Омске (1850 — 1854) и общался с множеством арестантов. Осенью 1859 года Федор Михайлович сообщил в письме брату, что планирует в ближайшее время приступить к работе над романом-исповедью, основные контуры которого сформировались у него «на нарах, в тяжёлую минуту грусти и саморазложения». Однако путь от задумки до реализации оказался более долгим — к непосредственной работе над романом писатель приступил лишь спустя почти шесть лет.
«Не помнишь ли, я говорил тебе про одну исповедь-роман, который я хотел писать после всех, говоря, что еще самому надо пережить. На днях я совершенно решил писать его немедля. Все сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его в каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения...».
— Письмо к брату Достоевскому М. М, 9 октября 1859. Тверь
— Письмо к брату Достоевскому М. М, 9 октября 1859. Тверь
В 1864 году Достоевский размышляет над созданием романа с рабочим названием «Пьяненькие». В нем должны были разбираться не только сам «вопрос о пьянстве», но и «все его разветвления, преимущественно картины семейства, воспитания детей в этой обстановке и проч.». Этот роман в итоге не был принят издателем, но размышления над ним стали основой той сюжетной линии «Преступления и наказания», которая связана с драмой семьи Мармеладовых.
В первой половине 1865 года Достоевский делает первые наброски к новому произведению.
Сюжет для «Преступления и наказания», возможно, был подсказан Достоевскому судебным процессом по делу двадцатисемилетнего москвича Герасима Чистова, раскольника, представителя купеческой семьи, убившего в январе 1865 года двух пожилых женщин. Орудием убийства служил топор; преступник извлёк из сундука и вынес из квартиры деньги и ценные вещи. Через полгода, в августе, начался суд. Фёдор Михайлович был знаком со стенографическим отчётом по делу.
Среди прототипов Раскольникова называют и французского преступника Ласенера, материалы о судебном процессе над которым печатались в журнале братьев Достоевских «Время» в 1863 году. Ласенер, уже находясь в заключении, написал мемуары, в которых пытался оправдать свои преступления «идейными» соображениями, выставляя себя «жертвой общества», восставшей против социальной несправедливости.
Возможно, идея романа родилась у Достоевского как ответ на теорию «разумного эгоизма» описанную в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать? (Из рассказов о новых людях)» (1863). Его творческая полемика с Чернышевским началась в «Зимних заметках о летних впечатлениях» опубликованных в 1863 году, и уже тогда Достоевский высказывает мысль схожую с идеей романа «Преступление и наказание»:
«Трудов мы не любим, по одному шагу шагать не привычны, а лучше прямо одним шагом перелететь до цели...»
— Ф.М. Дстоевский, «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1863)
— Ф.М. Дстоевский, «Зимние заметки о летних впечатлениях» (1863)
Работа над текстом
В июле 1865 году Достоевский выезжает за границу, в Висбаден (Германия), где за пять дней проигрывает в казино все деньги и часть личных вещей, включая карманные часы. В письме, адресованном своей возлюбленной Аполлинарии Сусловой (август 1865 года), он сообщает, что в гостинице ему было отказано в обедах и других услугах: «Платье и сапоги не чистят, на мой зов не идут». Там, в маленьком номере, «без денег, без еды и без света», писатель приступил к работе над «Преступлением и наказанием». На тот момент произведение задумывалось как повесть.
В сентябре того же 1865 года Достоевский предложил редактору журнала «Русский вестник» Михаилу Каткову разместить своё новое произведение на страницах его издания, сообщив, что начатая им работа — это «психологический отчёт одного преступления»:
«Могу ли я надеяться поместить в Вашем журнале «Русский вестник» мою повесть?
Я пишу ее здесь, в Висбадене, уже 2 месяца и теперь оканчиваю. В ней будет от пяти до шести печатных листов. Работы остается еще недели на две, даже, может быть, и более. Во всяком случае, могу сказать наверно, что через месяц и никак не позже она могла бы быть доставлена в редакцию «Русского вестника». <…>
Несколько случаев, бывших в самое последнее время, убедили, что сюжет мой вовсе не эксцентричен. Именно, что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек. Мне рассказывали прошлого года в Москве (верно) об одном студенте, выключенном из университета после московской студентской истории — что он решился разбить почту и убить почтальона. Есть еще много следов в наших газетах о необыкновенной шатости понятий, подвигающих на ужасные дела. (Тот семинарист, который убил девушку по уговору с ней в сарае и которого взяли через час за завтраком, и проч.) Одним словом, я убежден, что сюжет мой отчасти оправдывает современность.»
— Ф. М. Достоевский, письмо к М. Н. Каткову. 10 (22) — 15 (27) сентября 1865 г., Висбаден
Я пишу ее здесь, в Висбадене, уже 2 месяца и теперь оканчиваю. В ней будет от пяти до шести печатных листов. Работы остается еще недели на две, даже, может быть, и более. Во всяком случае, могу сказать наверно, что через месяц и никак не позже она могла бы быть доставлена в редакцию «Русского вестника». <…>
Несколько случаев, бывших в самое последнее время, убедили, что сюжет мой вовсе не эксцентричен. Именно, что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек. Мне рассказывали прошлого года в Москве (верно) об одном студенте, выключенном из университета после московской студентской истории — что он решился разбить почту и убить почтальона. Есть еще много следов в наших газетах о необыкновенной шатости понятий, подвигающих на ужасные дела. (Тот семинарист, который убил девушку по уговору с ней в сарае и которого взяли через час за завтраком, и проч.) Одним словом, я убежден, что сюжет мой отчасти оправдывает современность.»
— Ф. М. Достоевский, письмо к М. Н. Каткову. 10 (22) — 15 (27) сентября 1865 г., Висбаден
В письме Достоевский упоминает о своем трудном финансовом положении и просит гонорар не менее 125 рублей за лист, а также 300 рублей в качестве аванса:
«Теперешние обстоятельства мои очень нехороши. Я выехал в начале июля за границу совершенно больной, для лечения, и почти без денег. Я надеялся вскорости кончить одну работу, но увлекся другой работой (тем, что теперь пишу), о чем и не жалею. Тем не менее я принужден теперь попросить у Вас триста рублей — разумеется, в таком случае, если Вы захотите взять мою работу. Прошу вас, многоуважаемый Михаил Никифорович, не считать эту просьбу о 300-х рублях чем-нибудь принадлежащим к условиям, которые бы я предложил за мою повесть. Совсем нет. Это просто просьба к Вам помочь мне в эту весьма трудную для меня минуту, — разумеется — опять повторяю просьба, могущая иметь место только в том случае, если Вы изъявите согласие принять мою работу.»
— Письмо к М. Н. Каткову. 10 (22) — 15 (27) сентября 1865 г
— Письмо к М. Н. Каткову. 10 (22) — 15 (27) сентября 1865 г
Катков согласился на оплату в 125 рублей за лист и в октябре отправил Достоевскому 300 рублей аванса без сопроводительного письма; правда, деньги пришли в Висбаден с некоторым опозданием — к тому времени писатель уже выехал обратно в Россию. Работа над «Преступлением и наказанием» была продолжена в Петербурге, причём в ноябре 1865 года Фёдор Михайлович забраковал и сжёг многостраничный черновик и начал писать заново. Через месяц он предоставил Каткову первые семь листов романа. Далее произведение отсылалось в «Русский вестник» частями по мере готовности.
Поначалу принципы сотрудничества «Русского вестника» с авторами вызывали у Достоевского недоумение. Когда спустя три месяца Фёдор Михайлович отослал издателю первые листы рукописи, никакой реакции из журнала не последовало. Молчание длилось несколько недель, в течение которых писатель пребывал в полном неведении относительно судьбы своего произведения. В определённый момент, не выдержав, он отправил Каткову письмо, в котором попросил дать хоть какие-то сведения о планах редакции:
«Если роман мой Вам не нравится или Вы раздумали печатать его — то пришлите мне его обратно. Вы непременный человек, Михаил Никифорович, и с человеческим чувством… Убедительно прошу от Вас ответа на это письмо скорого и ясного, чтоб я мог знать своё положение и что-то предпринять»
— Письмо к М. Н. Каткову. Декабрь 1865 г., Петербург
— Письмо к М. Н. Каткову. Декабрь 1865 г., Петербург
В середине января 1866 года из журнала наконец-то поступил ответ: редакция извинилась перед автором за то, что слишком долго «оставляла его в недоумении», и сообщила, что начало «Преступления и наказания» уже напечатано в 1-м номере, который в ближайшие дни выйдет в свет. Позже писатель узнал, что для «Русского вестника» неожиданное предложение со стороны Достоевского стало настоящим спасением, — «у них из беллетристики на этот год ничего не было, Тургенев не пишет ничего, а с Львом Толстым они поссорились».
Четыре редакции
Судя по черновикам Достоевского, при работе над «Преступлением и наказанием» он прошёл четыре редакции. Судя по сохранившимся фрагментам ранних редакций, повесть создавалась как монолог убийцы. В процессе работы замысел изменился — в рукопись были включены фрагменты незавершённого романа «Пьяненькие». Этот вариант, в котором объединились две разные истории — каторжника и семьи Мармеладовых, — опять-таки не устроил Фёдора Михайловича, который, переходя к третьей — итоговой — редакции «Преступления и наказания», сделал для себя пометку: «Рассказ от себя, а не от него… Предположить нужно автора существом всеведущим и не погрешающим».
Достаточно долгим был авторский путь при поисках ответа на вопрос о том, почему Раскольников убил процентщицу. В письме Михаилу Каткову Фёдор Михайлович ограничил представление о смысле деяния своего героя «простой арифметикой»: студент решил лишить жизни «глухую, глупую, злую и больную старуху», чтобы дать шанс на спасение другим страдающим людям — себе, своей сестре и матери. Во второй версии романа также присутствовал своеобразный филантропический посыл со стороны персонажа: «Я власть беру, я силу добываю — деньги ли, могущество ль — не для худого. Я счастье несу». Наконец, в окончательной редакции была артикулирована раскольниковская «идея Наполеона» с разделением человечества на «тварей дрожащих» и «властелинов»
Первая редакция
Июль–август — сентябрь 1865 г.Произведение, начатое в гостиничном номере Висбадена, представляло собой исповедь человека, совершившего преступление; повествование велось от первого лица: «Я под судом и всё расскажу… Я для себя пишу, но пусть прочтут и другие».
Достоевский несколько раз менял общий строй повествования, которое велось от первого лица то в форме дневниковых записей, начатых героем вскоре после совершения им преступления («16 июня. Третьего дня ночью я начал описывать и четыре часа просидел. Это будет документ… Этих листов у меня никогда не отыщут»), то в форме исповеди, своеобразного признания «под судом» («Я под судом и все расскажу. Я все запишу. Я для себя пишу, но пусть прочтут и другие, и все судьи мои, если хотят. Это исповедь. Ничего не утаю»).
В первой версии произведения у главного героя не было фамилии — его товарищ Разумихин называл персонажа Василием и Васюком. Следователь, работавший по делу об убийстве, именовался в рабочих материалах то Порфирием Степановичем, то Порфирием Филипьевичем Семёновым. Лизавета должна была быть беременна от доктора Зосимова, довольно развратного молодого человека. Среди действующих лиц присутствовала молодая дочь Лизаветы Сяся, с которой у преступника сложились тёплые отношения. Позже появилась Соня; в отдельных записях две героини находились рядом, но затем Сяся была исключена из романа. Свидригайлов поначалу названный Аристовым (эту фамилию носил один из заключенных, с которым писатель отбывал каторгу) и был эпизодическим персонажем, сообщившим герою, что знает имя преступника. Господин Лужин в изначальных рукописях носил фамилию Лыжин, и по сюжету должен был влюбиться в Соню Мармеладову. Фамилия Лыжин принадлежала реальному человеку, которого считают прототипом этого персонажа.
Вторая редакция
Середина октября — конец ноября 1865 г.Над второй редакцией романа Достоевский работал уже находясь в Петербурге. В ноябре 1865 года Фёдор Михайлович забраковал и сжёг многостраничный черновик и начал писать заново. Сохранились лишь некоторые черновики этого периода. Вот как сам Достоевский объясняет своему другу Врангелю решение сжечь рукопись:
«В конце ноября было много написано и готово; я всё сжег; теперь в этом можно признаться. Мне не понравилось самому. Новая форма, новый план меня увлек, и я начал сызнова.»
— Письмо А. Е. Врангелю, 18 февраля 1866 г., Петербург
— Письмо А. Е. Врангелю, 18 февраля 1866 г., Петербург
Третья редакция
Конец ноября — начало январь 1867 г.После сожжения второй редакции романа Достоевский с огромным энтузиазмом приступает к работе над третьей редакцией. Писатель решает вести рассказ не от имени преступника, а от имени «всеведущего» автора, а сам сюжет выходит за рамки только «психологического отчета одного преступления», обретая романную масштабность и трагедийный пафос. Вот что он пишет по этому поводу в своей записной книжке:
«Предположить нужно автора существом всеведущим и непогрешающим, выставляющим всем на вид одного из членов нового поколения…»
— Из записной книжки Достоевского
— Из записной книжки Достоевского
Уже через месяц, в декабре 1865 года Фёдор Михайлович предоставил Каткову первые семь листов романа. А 18-го марта 1866 года Достоевский лично читал прочел вторую главу первой части романа — беседу в распивочной между Мармеладовым и Раскольниковым на вечере Литературного фонда в Петербурге.
Далее произведение отсылалось в «Русский вестник» частями по мере готовности. Работа над романом продолжалась весь последующий год. К июню 1866 года Достоевский создает около половины произведения. В одном из писем Достоевский сообщал: «Сижу над работой, как каторжник… Всю зиму никуда не ходил, никого и ничего не видел, в театре был только раз… И так продолжится до окончания романа — если не посадят в долговое отделение».
Кульминационной точкой романа должна была стать сцена посещения Раскольниковым Сони и чтения ею Евангелия (глава IV нынешней IV части). Однако по требованию редакции «Русского вестника», усмотревшей в этой сцене недостаточно строгое разграничение добра и зла, Достоевский был вынужден пойти на значительную переработку эпизода.
Параллельно писатель вынужден начать работу над другим романом, который он обязан написать согласно договору с издателем Стелловским. Осенью 1866 года Достоевский полностью погружается в новый роман «Игрок». Это произведение занимает все его время и силы, а работа над романом «Преступление и наказание» отходит на второй план.
Тем временем уже напечатанные главы «Преступления и наказания» имеют успех у публики. Вот что об этом пишет сам Достоевский:
«Надо заметить, что роман мой удался чрезвычайно и поднял мою репутацию как писателя. Вся моя будущность в том, чтоб кончить его…»
— Письмо Янышеву И. Л., 29 апреля 1866 г., Петербург
— Письмо Янышеву И. Л., 29 апреля 1866 г., Петербург
Наконец в начале января 1867 года Достоевский отдает в печать две последние главы романа «Преступление и наказание» и эпилог. В итоге в журнале «Русский вестник» роман печатается в 3 частях с эпилогом, хотя изначально писатель задумывал роман в 6 частях.
Четвертая редакция: исправленное издание
Январь — лето 1867 г.После того как роман был напечатан в «Русском вестнике», Достоевский решил опубликовать роман отдельным, самостоятельным изданием, структура которого была немного изменена по сравнению с журнальной редакцией; кроме того, автор внёс в книжный вариант ряд сокращений и стилистических правок. В частности он снова разделяет роман на 6 частей и эпилог, как задумывал изначально.
Это двухтомное исправленное издание романа «Преступление и наказание» вышло в Петербурге уже к лету 1867 г. Именно в таком виде — в 6 частях с эпилогом — роман публикуется по настоящее время.
