После скандала с изменами начальство переводит Сеплеярова в Брянск, где тот заведует грибнозаготовочным пунктом.
Семплеяров в сопровождении жены и «саратовской племянницы».
Иллюстрация Ирины Востриковой
В сюжете романа
В конце сеанса черной магии в театре Варьете, Аркадий Аполлонович Семплеяров требует обещанного разоблачения фокусов:
«Приятный звучный и очень настойчивый баритон послышался из ложи N 2:
— Все-таки желательно, гражданин артист, чтобы вы незамедлительно разоблачили бы перед зрителями технику ваших фокусов, в особенности фокус с денежными бумажками. Желательно также и возвращение конферансье на сцену. Судьба его волнует зрителей.
Баритон принадлежал не кому иному, как почетному гостю сегодняшнего вечера Аркадию Аполлоновичу Семплеярову, председателю акустической комиссии московских театров.»
— Глава 12 «Черная магия и ее разоблачение»
— Все-таки желательно, гражданин артист, чтобы вы незамедлительно разоблачили бы перед зрителями технику ваших фокусов, в особенности фокус с денежными бумажками. Желательно также и возвращение конферансье на сцену. Судьба его волнует зрителей.
Баритон принадлежал не кому иному, как почетному гостю сегодняшнего вечера Аркадию Аполлоновичу Семплеярову, председателю акустической комиссии московских театров.»
— Глава 12 «Черная магия и ее разоблачение»
Он пришел на представление в сопровождении своей супруги, и еще одной молодой девушки, которую представлял как дальнюю родственницу из Саратова:
«Аркадий Аполлонович помещался в ложе с двумя дамами: пожилой, дорого и модно одетой, и другой — молоденькой и хорошенькой, одетой попроще. Первая из них, как вскоре выяснилось при составлении протокола, была супругой Аркадия Аполлоновича, а вторая — дальней родственницей его, начинающей и подающей надежды актрисой, приехавшей из Саратова и проживающей на квартире Аркадия Аполлоновича и его супруги.»
— Глава 12
— Глава 12
Семплеяров настойчиво требует разоблачения, но вместо этого Коровьев разоблачает самого скептика, объявив, что вчера он был вовсе не на работе, а у любовницы:
— Нет, виноват! Разоблачение совершенно необходимо. Без этого ваши блестящие номера оставят тягостное впечатление. Зрительская масса требует объяснения.
— Зрительская масса, — перебил Семплеярова наглый гаер, — как будто ничего не заявляла? Но, принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание, Аркадий Аполлонович, я, так и быть, произведу разоблачение. Но для этого разрешите еще один крохотный номерок?
— Отчего же, — покровительственно ответил Аркадий Аполлонович, — но непременно с разоблачением!
— Слушаюсь, слушаюсь. Итак, позвольте вас спросить, где вы были вчера вечером, Аркадий Аполлонович?
При этом неуместном и даже, пожалуй, хамском вопросе лицо Аркадия Аполлоновича изменилось, и весьма сильно изменилось.
— Аркадий Аполлонович вчера вечером был на заседании акустической комиссии, — очень надменно заявила супруга Аркадия Аполлоновича, — но я не понимаю, какое отношение это имеет к магии.
— Уй, мадам! — подтвердил Фагот, — натурально, вы не понимаете. Насчет же заседания вы в полном заблуждении. Выехав на упомянутое заседание, каковое, к слову говоря, и назначено-то вчера не было, Аркадий Аполлонович отпустил своего шофера у здания акустической комиссии на Чистых прудах (весь театр затих), а сам на автобусе поехал на Елоховскую улицу в гости к артистке разъездного районного театра Милице Андреевне Покобатько и провел у нее в гостях около четырех часов.
— Ой! — страдальчески воскликнул кто-то в полной тишине.
— Глава 12
— Зрительская масса, — перебил Семплеярова наглый гаер, — как будто ничего не заявляла? Но, принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание, Аркадий Аполлонович, я, так и быть, произведу разоблачение. Но для этого разрешите еще один крохотный номерок?
— Отчего же, — покровительственно ответил Аркадий Аполлонович, — но непременно с разоблачением!
— Слушаюсь, слушаюсь. Итак, позвольте вас спросить, где вы были вчера вечером, Аркадий Аполлонович?
При этом неуместном и даже, пожалуй, хамском вопросе лицо Аркадия Аполлоновича изменилось, и весьма сильно изменилось.
— Аркадий Аполлонович вчера вечером был на заседании акустической комиссии, — очень надменно заявила супруга Аркадия Аполлоновича, — но я не понимаю, какое отношение это имеет к магии.
— Уй, мадам! — подтвердил Фагот, — натурально, вы не понимаете. Насчет же заседания вы в полном заблуждении. Выехав на упомянутое заседание, каковое, к слову говоря, и назначено-то вчера не было, Аркадий Аполлонович отпустил своего шофера у здания акустической комиссии на Чистых прудах (весь театр затих), а сам на автобусе поехал на Елоховскую улицу в гости к артистке разъездного районного театра Милице Андреевне Покобатько и провел у нее в гостях около четырех часов.
— Ой! — страдальчески воскликнул кто-то в полной тишине.
— Глава 12
Выясняется, что «молодая родственница», является любовницей Семплеярова, которой он обещал роли в театре:
«Молодая же родственница Аркадия Аполлоновича вдруг расхохоталась низким и страшным смехом.
— Все понятно! — воскликнула она, — и я давно уже подозревала это. Теперь мне ясно, почему эта бездарность получила роль Луизы!
И, внезапно размахнувшись коротким и толстым лиловым зонтиком, она ударила Аркадия Аполлоновича по голове.
Подлый же Фагот, и он же Коровьев, прокричал:
— Вот, почтенные граждане, один из случаев разоблачения, которого так назойливо добивался Аркадий Аполлонович!
— Как смела ты, негодяйка, коснуться Аркадия Аполлоновича? — грозно спросила супруга Аркадия Аполлоновича, поднимаясь в ложе во весь свой гигантский рост.
Второй короткий прилив сатанинского смеха овладел молодой родственницей.
— Уж кто-кто, — ответила она, хохоча, — а уж я-то смею коснуться! — и второй раз раздался сухой треск зонтика, отскочившего от головы Аркадия Аполлоновича.»
— Глава 12
— Все понятно! — воскликнула она, — и я давно уже подозревала это. Теперь мне ясно, почему эта бездарность получила роль Луизы!
И, внезапно размахнувшись коротким и толстым лиловым зонтиком, она ударила Аркадия Аполлоновича по голове.
Подлый же Фагот, и он же Коровьев, прокричал:
— Вот, почтенные граждане, один из случаев разоблачения, которого так назойливо добивался Аркадий Аполлонович!
— Как смела ты, негодяйка, коснуться Аркадия Аполлоновича? — грозно спросила супруга Аркадия Аполлоновича, поднимаясь в ложе во весь свой гигантский рост.
Второй короткий прилив сатанинского смеха овладел молодой родственницей.
— Уж кто-кто, — ответила она, хохоча, — а уж я-то смею коснуться! — и второй раз раздался сухой треск зонтика, отскочившего от головы Аркадия Аполлоновича.»
— Глава 12
Поднимается скандал. Свита Воланда бесследно исчезает со сцены. На по следок, по команде кота Бегемота. оркестр играет марш в честь Семплеярова:
«Его превосходительство
Любил домашних птиц
И брал под покровительство
Хорошеньких девиц!»
— Глава 12
Любил домашних птиц
И брал под покровительство
Хорошеньких девиц!»
— Глава 12
Идею этих куплетов Булгаков позаимствовал из водевиля Дмитрия Ленского «Лев Гурыч Синичкин, или Провинциальная дебютантка». В театре имени Вахтангова их исполнял Рубен Симонов. Включив куплеты в свой роман, писатель видоизменил их; в оригинале они звучат так: «Её превосходительство / Зовёт её своей / И даже покровительство / Оказывает ей».
Дальнейшая судьба
На следующий день Семплеярова вызывают в милицию, где ему приходится рассказывать о своих любовницах, и правду о саратовской племяннице:
«Весь вечер Аркадий Аполлонович провел в том самом этаже, где велось следствие. Разговор был тягостный, неприятнейший был разговор, ибо пришлось с совершеннейшей откровенностью рассказывать не только об этом паскудном сеансе и драке в ложе, но попутно, что было действительно необходимо, и про Милицу Андреевну Покобатько с Елоховской улицы, и про саратовскую племянницу, и про многое еще, о чем рассказы приносили Аркадию Аполлоновичу невыразимые муки.»
— Глава 27
— Глава 27
Молодую родственница жена выгоняет из квартиры:
«…обычно очень надменная супруга председателя акустической комиссии и как стрела полетела в спальню подымать Аркадия Аполлоновича с ложа, на котором тот лежал, испытывая адские терзания при воспоминании о вчерашнем сеансе и ночном скандале, сопровождавшем изгнание из квартиры саратовской его племянницы.»
— Глава 27
— Глава 27
После скандала начальство переводит Аркадия Семплеярова в Брянск, где он становится заведующим грибнозаготовочным пунктом:
«Того в два счета перебросили в Брянск и назначили заведующим грибнозаготовочным пунктом. Едят теперь Москвичи соленые рыжики и маринованные белые и не нахвалятся ими и до чрезвычайности радуются этой переброске. Дело прошлое, и можно сказать, что не клеились у Аркадия Аполлоновича дела с акустикой, и сколько ни старался он улучшить ее, она какая была, такая и осталась.»
— Эпилог
— Эпилог
Прототип
Мнения о том, кто является возможным прототипом Аркадия Аполлоновича Семплеярова — у исследователей расходятся.
Одним из наиболее вероятных прототипов этого образа считают Авеля Сафроновича Енукидзе (1877 — 1937), секретаря Президиума ЦИК СССР в 1922 — 1935 гг. и председателя Правительственной комиссии по руководству Большим и Художественным театрами, а также члена коллегии Наркомпроса и Государственной комиссии по просвещению. Два последних учреждения находились на Чистых прудах, как и Акустическая комиссия Семплеярова. Енукидзе, как и Семплеяров, был неравнодушен к прекрасному полу, особенно к актрисам подведомственных театров, что и послужило одним из поводов («за политическое и бытовое разложение») для его увольнения и ареста, завершившегося расстрелом в 1937 году.
В качестве прототипа называли и композитора Александра Афанасьевича Спендиарова (1871 — 1928), с которым Булгаков был знаком. Еще одним прототипом этого неприятного персонажа считается глава Народного комиссариата просвещения А. В. Луначарский. Он выступал с резкой критикой «Дней Турбиных» и удостоился включения в составленный писателем «Список врагов М. Булгакова по «Турбиным»», наряду с М. Кольцовым, В. Киршоном, А. Фадеевым, Ф. Раскольниковым и др.»