Роль в сюжете
Возвращаясь на квартиру после спора с поручиком Вуличем, Печорин размышляет о судьбе и взаимосвязи жизни и смерти. Внезапно он обнаруживает на дороге труп свиньи, разрубленный пополам. От двух подоспевших казаков он узнает, что это дело рук пьяного, которого они ищут:
«Наклоняюсь — месяц уж светил прямо на дорогу — и что же? предо мною лежала свинья, разрубленная пополам шашкой… Едва я успел ее осмотреть, как услышал шум шагов: два казака бежали из переулка, один подошел ко мне и спросил, не видал ли я пьяного казака, который гнался за свиньей. Я объявил им, что не встречал казака, и указал на несчастную жертву его неистовой храбрости.
— Экой разбойник! — сказал второй казак, — как напьется чихиря [кавказское красное неперебродившее вино домашнего приготовления], так и пошел крошить все, что ни попало. Пойдем за ним, Еремеич, надо его связать, а то…»
— Экой разбойник! — сказал второй казак, — как напьется чихиря [кавказское красное неперебродившее вино домашнего приготовления], так и пошел крошить все, что ни попало. Пойдем за ним, Еремеич, надо его связать, а то…»
В эту ночь Печорин не мог заснуть, и в 4 часа ночи в его дверь постучали. Оказалось, что возвращаясь домой Вулич погиб от шашки пьяного казака разрубившего свинью:
«Вулич шел один по темной улице: на него наскочил пьяный казак, изрубивший свинью и, может быть, прошел бы мимо, не заметив его, если б Вулич, вдруг остановясь, не сказал: „Кого ты, братец, ищешь“ — „Тебя!“ — отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца…»
К этому времени пьяный казак уже добрался до дома и заперся там:
«Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы. Мы шли туда. Множество женщин бежало с плачем в ту же сторону; по временам опоздавший казак выскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и бегом опережал нас. Суматоха была страшная.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?»
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?»
Казаки уговаривали пьяного сдаться, но поняв, что это бесполезно, один есаул предложил пристрелить его, пока тон не опомнился.
«В это время старый есаул подошел к двери и назвал его по имени; тот откликнулся.
— Согрешил, брат Ефимыч, — сказал есаул, — так уж нечего делать, покорись!
— Не покорюсь! — отвечал казак.»
— Согрешил, брат Ефимыч, — сказал есаул, — так уж нечего делать, покорись!
— Не покорюсь! — отвечал казак.»
Печорин слышавший этот разговор, решает и сам испытать судьбу, предложив взять преступника живьем:
— Василий Петрович, — сказал есаул, подойдя к майору, — он не сдастся — я его знаю. А если дверь разломать, то много наших перебьет. Не прикажете ли лучше его пристрелить? в ставне щель широкая.
В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу, я вздумал испытать судьбу.
— Погодите, — сказал я майору, я его возьму живого.
В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу, я вздумал испытать судьбу.
— Погодите, — сказал я майору, я его возьму живого.
Пока майор отвлекал пьяного, Печорин пробрался к нему в окно, и чудом не попав под пулю, сумел повязать преступника:
«Ах ты окаянный! — кричал есаул, — что ты, над нами смеешься, что ли? али думаешь, что мы с тобой не совладаем? — Он стал стучать в дверь изо всей силы, я, приложив глаз к щели, следил за движениями казака, не ожидавшего с этой стороны нападения, — и вдруг оторвал ставень и бросился в окно головой вниз. Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет. Но дым, наполнивший комнату, помешал моему противнику найти шашку, лежавшую возле него. Я схватил его за руки; казаки ворвались, и не прошло трех минут, как преступник был уж связан и отведен под конвоем. Народ разошелся. Офицеры меня поздравляли — точно, было с чем!»
