Всякие правила насчет того, что следует и чего не следует читать, просто нелепы. Современная культура более чем наполовину зиждется на том, чего не следует читать.
Критика требует куда больше культуры, чем творчество.
Будь собой, прочие роли уже заняты.
Во фраке и белом галстуке каждый, даже маклер, может стяжать репутацию культурного человека.
В нашем обществе единственный класс помышляет о деньгах более, чем богатые: это бедняки. Бедные ни о чём, кроме денег, думать не могут. Вот в чём несчастье бедности.
Истинная любовь прощает любые грехи, кроме прегрешения против любви.
Прощайте ваших врагов– это лучший способ вывести их из себя.
Любовь к себе — это начало романа, который длится всю жизнь.
Ничто так не льстит нашему самолюбию, как репутация грешника.
Мир нуждается в гениях, лишенных тщеславия, —увы, нас осталось так мало.
В Америке молодежь всегда готова поделиться с вами всеми запасами своей неопытности.
Большинству наших современных портретистов суждено полное забвение. Они никогда не передают того, что видят. Передают они то, что видит публика, а публика не видит ровным счетом ничего.
Верить можно только тем портретам, на которых почти не видно модели, зато очень хорошо виден художник.
Единственные люди, с которыми должен водить знакомство художник, это люди красивые и глупые, люди, смотреть на которых — художественное наслаждение, и говорить с которыми — отдых для ума.
Критик призван просвещать читателя, художник призван просвещать критика.
Единственное, чего не видит художник, — это очевидное. Единственное, что видят другие, — это очевидное. Результат — критические статьи о художнике в газетах.
Джордж Мур писал на блестящем английском языке, пока не открыл для себя грамматику.
