Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.
Талант попадает в цели, в которые обычные люди попасть не могут, а гений попадает в цели, которые обычные люди не видят.
Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества.
Самая дешевая гордость — это гордость национальная.
Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.
Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но зато избавила меня от очень многих трат.
Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.
Философия, собственно говоря, есть стремление познавать в представлении то, что не принадлежит представлению и что тем не менее в нас самих сокрыто, потому что иначе мы были бы только представлением.
Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.
Объективно честь есть мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх перед этим мнением.
Объективно — честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно — наша боязнь перед этим мнением.
Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.
Храбрость не есть добродетель, хотя и бывает иногда ее слугою или орудием; но она точно так же готова служить и величайшей низости, следовательно, она есть свойство темперамента.
В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природой вещей.
Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.
Мудрец в продолжение всей жизни познает то, что другие познают лишь при смерти, т. е. он знает, что вся жизнь есть смерть.
“Через грех смерть вошла в мир”, — говорит христианское учение. Но смерть есть лишь преувеличенное, резкое, кричащее, тяжеловесное выражение того, что есть сам мир. Следовательно, вернее будет сказать: мир есть сплошной грех.
Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение.
Эгоизм, вооруженный разумом, старается избегнуть своих же собственных дурных последствий, направляющихся против него самого.
Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.
В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.
Ученые — это те, которые начитались книг; но мыслители, гении, просветители мира и двигатели человечества — это те, которые читали непосредственно в книге вселенной.
Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.
Подобно тому как даже прекраснейшее тело не свободно от грязи и затхлых испарений, так даже и благороднейший характер не свободен от дурных качеств, и иногда величайший гений не чужд ограниченности.
