Свидригайлов сам не отрицает, что он наглец, авантюрист, любитель женщин, развратник и самодур, но при этом он один из немногих персонажей романа способных на благородные поступки.
Список его некрасивых поступков велик, но наиболее страшно звучат приписываемые ему преступления. При этом, совершал или нет он эти преступления, в романе не говорится.
1. Шулерство
Свидригайлов открыто говорит, что 8 лет назад он был шулером и даже состоял в группе шулеров, которая занималась карточным мошенничеством в высшем обществе:
«Целая компания нас была, наиприличнейшая, лет восемь назад; проводили время; и всё, знаете, люди с манерами, поэты были, капиталисты были.»
— Часть 4, Глава I
— Часть 4, Глава I
Вероятно именно из-за карточных игр он оказался в долговой тюрьме:
«…я сидел здесь в долговой тюрьме, по огромному счету, и не имея ни малейших средств в виду для уплаты.»
— Часть 6, Глава IV
— Часть 6, Глава IV
2. Душегубство
Но карточное шулерство далеко не самое ужасное преступление Свидригайлова — в народе ходят слухи о его душегубстве. Правда рассказывает о этих случаях скользкий господин Лужин, лично заинтересованны в очернении Свидригайлова.
2. Убийство немой девочки
Ходили слухи, что Марфа Петровна помогла Свидригайлову избежать уголовной ответственности за «зверское душегубство». Лужин утверждал, что ему об этом поведала сама Марфа Петровна:
«Марфа Петровна… послужила ему еще и в другом отношении: единственно ее старанием и жертвами затушено было, в самом начале, уголовное дело, с примесью зверского и, так сказать, фантастического душегубства, за которое он весьма и весьма мог бы прогуляться в Сибирь. Вот каков этот человек, если хотите знать…»
— Часть 4, Глава II
— Часть 4, Глава II
«Здесь жила, да и теперь, кажется, проживает некоторая Ресслих, иностранка и сверх того мелкая процентщица, занимающаяся и другими делами. С этою-то Ресслих господин Свидригайлов находился издавна в некоторых весьма близких и таинственных отношениях. У ней жила дальняя родственница, племянница кажется, глухонемая, девочка лет пятнадцати и даже четырнадцати, которую эта Ресслих беспредельно ненавидела и каждым куском попрекала; даже бесчеловечно била. Раз она найдена была на чердаке удавившеюся. Присуждено, что от самоубийства. После обыкновенных процедур тем дело и кончилось, но впоследствии явился, однако, донос, что ребенок был… жестоко оскорблен Свидригайловым. Правда, всё это было темно, донос был от другой же немки, отъявленной женщины и не имевшей доверия; наконец, в сущности, и доноса не было, благодаря стараниям и деньгам Марфы Петровны; всё ограничилось слухом.»
— Часть 4, Глава II
— Часть 4, Глава II
Сам же Свидригайлов рассказывает Раскольникову совсем другую историю о мадам Ресслих и юной девочке. По словам Свидригайлова, госпожа Ресслих нашла ему юную невесту, которой еще нет 16 лет. Якобы Ресслих рассчитывает на то, что Свидригайлов потом бросит свою юную жену, после чего Ресслих возьмет девушку «в оборот»:
«А Ресслих эта шельма, я вам скажу, она ведь что в уме держит: я наскучу, жену-то брошу и уеду, а жена ей достанется, она ее и пустит в оборот; в нашем слою то есть, да повыше...»
— Часть 6, Глава IV
— Часть 6, Глава IV
3. Доведение до самоубийства крестьянина Филиппа
Также господин Лужин поведал Дуне и ее матери о том, что Свидригайлова подозревают в том, что он довел до самоубийства своего крепостного крестьянина Филиппа:
«Вы, конечно, Авдотья Романовна, слышали тоже у них об истории с человеком Филиппом, умершим от истязаний, лет шесть назад, еще во время крепостного права.
— Я слышала, напротив, что этот Филипп сам удавился.
— Точно так-с, но принудила или, лучше сказать, склонила его к насильственной смерти беспрерывная система гонений и взысканий господина Свидригайлова.»
— Часть 4, Глава II. Лужин рассказывает Дуне и ее матери о Свидригайлове
— Я слышала, напротив, что этот Филипп сам удавился.
— Точно так-с, но принудила или, лучше сказать, склонила его к насильственной смерти беспрерывная система гонений и взысканий господина Свидригайлова.»
— Часть 4, Глава II. Лужин рассказывает Дуне и ее матери о Свидригайлове
Тем не менее Дуня, которая раньше работала гувернанткой у Свидригайлова, хотя сама считала его подлецом, не охотно верила словам Лужина:
«…я слышала только какую-то очень странную историю, что этот Филипп был какой-то ипохондрик, какой-то домашний философ, люди говорили «зачитался», и что удавился он более от насмешек, а не от побой господина Свидригайлова. А он при мне хорошо обходился с людьми, и люди его даже любили, хотя и действительно тоже винили его в смерти Филиппа.»
— Часть 4, Глава II
— Часть 4, Глава II
Сам Свидригайлов говорит о своей ссоре с Филлипом, перед его смертью. В романе упоминается призрак Филиппа который однажды явился Свидригайлову:
— А прежде, до этого, вы никогда привидений не видывали?
— Н... нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый, у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше не приходил.
— Часть 4, Глава II
— Н... нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька, человек дворовый, у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше не приходил.
— Часть 4, Глава II
4. Убийство жены
Свидригайлов влюбляется в Дуню, когда та работает гувернанткой в его доме. Будучи женат, он даже предлагает ей бежать с ним. При этом он сознается Раскольникову, что был даже готов на убийство жены:
«Рассчитывая, что Авдотья Романовна, в сущности, ведь нищая (ах, извините, я не то хотел… но ведь не всё ли равно, если выражается то же понятие?), одним словом, живет трудами рук своих, что у ней на содержании и мать, и вы (ах, черт, опять морщитесь…), я и решился предложить ей все мои деньги (тысяч до тридцати я мог и тогда осуществить) с тем, чтоб она бежала со мной хоть сюда, в Петербург. Разумеется, я бы тут поклялся в вечной любви, блаженстве и прочее, и прочее. Верите ли, я до того тогда врезался, что скажи она мне: зарежь или отрави Марфу Петровну и женись на мне, — это тотчас же было бы сделано!»
— Часть 6, Глава IV
— Часть 6, Глава IV
Вскоре после этого жена Свидригайлова, Марфа Петровна, умерла от инсульта, но многие знакомые Марфы Петровны считают ее смерть странной и подозревают Свидригайлова в убийстве. Причастен ли он к смерти жены или нет — в романе об этом прямо не говорится:
«…у них там ключ холодный есть, и она купалась в нем регулярно каждый день, и как только вошла в воду, вдруг с ней удар!»
— Часть 6, Глава IV
— Часть 6, Глава IV
«…медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло…»
— Часть 4, Глава I
— Часть 4, Глава I
По мнению Дуни, именно Свидригайлов отравил ядом свою жену Марфу Петровну, чтобы избавиться от нее навсегда:
«Не твой револьвер, а Марфы Петровны, которую ты убил, злодей! У тебя ничего не было своего в ее доме. Я взяла его, как стала подозревать, на что ты способен.»
— Часть 6, Глава V
— Часть 6, Глава V
— А вы твердо уверены, что я Марфу Петровну отравил?
— Ты! Ты мне сам намекал; ты мне говорил об яде… я знаю, ты за ним ездил… у тебя было готово… Это непременно ты… подлец!
— Если бы даже это была и правда, так из-за тебя же… все-таки ты же была бы причиной.
— Лжешь! Я тебя ненавидела всегда, всегда…
— Эге, Авдотья Романовна! Видно, забыли, как в жару пропаганды уже склонялись и млели… Я по глазкам видел; помните, вечером-то, при луне-то, соловей-то еще свистал?
— Лжешь! (бешенство засверкало в глазах Дуни) лжешь, клеветник!
— Лгу? Ну, пожалуй, и лгу. Солгал. Женщинам про эти вещицы поминать не следует. (Он усмехнулся).
— Часть 6, Глава V
— Ты! Ты мне сам намекал; ты мне говорил об яде… я знаю, ты за ним ездил… у тебя было готово… Это непременно ты… подлец!
— Если бы даже это была и правда, так из-за тебя же… все-таки ты же была бы причиной.
— Лжешь! Я тебя ненавидела всегда, всегда…
— Эге, Авдотья Романовна! Видно, забыли, как в жару пропаганды уже склонялись и млели… Я по глазкам видел; помните, вечером-то, при луне-то, соловей-то еще свистал?
— Лжешь! (бешенство засверкало в глазах Дуни) лжешь, клеветник!
— Лгу? Ну, пожалуй, и лгу. Солгал. Женщинам про эти вещицы поминать не следует. (Он усмехнулся).
— Часть 6, Глава V
В виновности Свидригайлова уверенна и мать Дуни, Пульхерия Александровна, знающая его лишь понаслышке:
«…этот ужасный человек, кажется, и был причиной ее смерти. Говорят, он ее ужасно избил!..»
— Часть 3, Глава III
— Часть 3, Глава III
«Я уверена, что он был причиною смерти покойницы Марфы Петровны…»
— Часть 4, Глава II
— Часть 4, Глава II
Сам же Свидригайлов отрицает свою причастность к гибели жены, и лишь задумывался не довел ли он ее до этого своим отношением:
— Марфу-то Петровну вы тоже, говорят, уходили? — грубо перебил Раскольников.
— А вы и об этом слышали? Как, впрочем, не слыхать… Ну, насчет этого вашего вопроса, право, не знаю, как вам сказать, хотя моя собственная совесть в высшей степени спокойна на этот счет. То есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: всё это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло… Нет-с, я вот что про себя думал некоторое время, вот особенно в дороге, в вагоне сидя: не способствовал ли я всему этому… несчастью, как-нибудь там раздражением нравственно или чем-нибудь в этом роде? Но заключил, что и этого положительно быть не могло.
— Часть 4, Глава I
— А вы и об этом слышали? Как, впрочем, не слыхать… Ну, насчет этого вашего вопроса, право, не знаю, как вам сказать, хотя моя собственная совесть в высшей степени спокойна на этот счет. То есть не подумайте, чтоб я опасался чего-нибудь там этакого: всё это произведено было в совершенном порядке и в полной точности: медицинское следствие обнаружило апоплексию, происшедшую от купания сейчас после плотного обеда, с выпитою чуть не бутылкой вина, да и ничего другого и обнаружить оно не могло… Нет-с, я вот что про себя думал некоторое время, вот особенно в дороге, в вагоне сидя: не способствовал ли я всему этому… несчастью, как-нибудь там раздражением нравственно или чем-нибудь в этом роде? Но заключил, что и этого положительно быть не могло.
— Часть 4, Глава I
При этом, согласно завещанию Марфы Петровны, Свидригайлов почти ничего не получал в наследство:
«Марфа Петровна отнюдь никогда не имела намерения что-нибудь за ним закрепить, имея в виду детей, и если и оставила ему нечто, то разве нечто самое необходимое, малостоящее, эфемерное, чего и на год не хватит человеку с его привычками.»
— Часть 6, Глава II
— Часть 6, Глава II
«Себе я взял только то, что подарила мне год назад Марфа Петровна. С меня достаточно…»
— Часть 4, Глава I
— Часть 4, Глава I
После смерти Марфы Петровны господин Свидригайлов начинает видеть ее призрак и постепенно сходит с ума:
«Марфа Петровна посещать изволит»
— Часть 4, Глава I
— Часть 4, Глава I
4. «Помощь» Раскольникову
Случайно узнав о преступлении Раскольникова, Свидригайлов не заявляет об этом в полицию. В отличии от Сони которая тоже знала о преступлении, но убеждала Раскольникова сознаться в содеянном, Свидригайлов советует ему бежать из Петербурга за границу, чтобы избежать наказания.
Более того, он предлагает Раскольникову свою помощь и деньги для бегства.
Свидригайлов и Раскольников.
Кадр из сериала «Преступление и наказание» (2007)
5. «Шантаж»
Зная тайну Раскольникова, Свидригайлов уговаривает его помочь ему сблизиться с Дуней в обмен на молчание. Он не шантажирует его прямым текстом и обещает хранить тайну в секрете, но своими поступками и намеками заставляет Раскольникова сомневаться в этом.
После того как Раскольников отказывает ему, Свидригайлов заманивает к себе в квартиру Дуню, где обещает ей помочь брату, если она будет с ним:
«Вы... одно ваше слово, и он спасен! Я... я его спасу. У меня есть деньги и друзья. Я тотчас отправлю его, а сам возьму паспорт, два паспорта. Одинего, другой мой. У меня друзья; у меня есть деловые люди... Хотите? Я возьму еще вам паспорт... вашей матери... зачем вам Разумихин? Я вас также люблю... Я вас бесконечно люблю.»
— Часть 6, Глава V
— Часть 6, Глава V
Опять же, он не шантажирует и не угрожает ей, но его поведение и странные слова, такие как намеки на «насилие», пугают девушку до такой степени, что она совершает попытку убийства:
«Вы сказали сейчас «насилие», Авдотья Романовна. Если насилие, то сами можете рассудить, что я принял меры. Софьи Семеновны дома нет; до Капернаумовых очень далеко, пять запертых комнат. Наконец, я по крайней мере вдвое сильнее вас, и, кроме того, мне бояться нечего, потому что вам и потом нельзя жаловаться: ведь не захотите же вы предать в самом деле вашего брата? Да и не поверит вам никто: ну с какой стати девушка пошла одна к одинокому человеку на квартиру? Так что, если даже и братом пожертвуете, то и тут ничего не докажете: насилие очень трудно доказать, Авдотья Романовна.»
— Часть 6, Глава V
— Часть 6, Глава V
Свидригайлов ведет себя очень аккуратно, и даже объясняя свои слова оставляет Дуню в замешательстве:
«Как хотите, но заметьте, я говорил еще только в виде предположения. По моему же личному убеждению, вы совершенно правы: насилие — мерзость. Я говорил только к тому, что на совести вашей ровно ничего не останется, если бы даже... если бы даже вы и захотели спасти вашего брата добровольно, так, как я вам предлагаю.»
— Часть 6, Глава V
— Часть 6, Глава V
